ISSUE 2-2012
INTERVIEW
STUDIES
Rafał Sadowski Расим Мусабеков Сурен Золян
RUSSIA AND UKRAINE
Георгий Касьянов
OUR ANALYSES
Степан Григорян
REVIEW
Сергей Герасимчук
APROPOS
Богдана Костюк


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
RUSSIA AND UKRAINE
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА В УКРАИНЕ: 2000-Е ГОДЫ
By Георгий Касьянов | директор отделения, Институт истории Украины НАН Украины, Украина | Issue 2, 2012

Начало 2000-х годов ознаменовалось активизацией процессов, обычно объединяемых обобщающим термином "историческая политика": речь идет об интенсивном использовании истории и исторической памяти в политических интересах, как правило, в политической борьбе. Исследователи этого явления отмечают его глобальный характер[1], мы будем говорить далее об исторической политике в Украине в контексте внутренних политических изменений и международных практик, роли исторической политики в отношениях Украины со странами-соседями. Объектом нашего внимания будут государство, как главный агент исторической политики, а также политические партии и движения, продвигающие свой вариант видения прошлого для достижения неких политических целей.

Предпосылки
В период 1990-х - начала 2000-х историческая политика в Украине характеризовалась идеологической амбивалентностью. Правящий класс, представленный государственной бюрократией и олигархическими группами, окончательно оформившимися к концу 1990-х, были мало заинтересованы в мобилизационных ресурсах исторической политики, она развивалась в русле стандартной схемы "национализации" истории (создания и внедрения в массовое сознание через школу и медиа стандартного национального исторического нарратива). В рамках школьного и стандартного университетского курсов "История Украины" была воссоздана "миллениумная" история украинского народа, которая если и вызывала кулуарное политическое противостояние, то в рамках вялотекущего "выяснения отношений с коммунистическим наследием". К тому же это "выяснение отношений" дополнялось разного рода действиями компенсационного характера, например, празднованиями юбилеев В. Щербицкого и комсомола Украины (2003).

Точно так же и на международной арене историческая политика не приводила к острым конфликтам. Попытка Украины на уровне ООН добиться признания голода 1932-1933 годов (Голодомора) геноцидом (2003)  была блокирована Россией, но это не привело к открытому дипломатическому противостоянию. Годовщина Волынской трагедии (2003)[2], хотя и спровоцировала достаточно жаркие дебаты между интеллектуалами и политиками Польши и Западной Украины,  не привела к международным  контроверзам, более того, президенты Польши (А. Квасьневский) и Украины (Л. Кучма) предприняли ряд символических действий, призывающих к примирению.
Ситуация резко изменилась в середине первого десятилетия 2000-х. Вступление ряда государств Центрально-Восточной Европы и Балтии в Евросоюз изменило не только геополитическую ситуацию в регионе, но и повлияло на идеологический баланс по обе стороны почти воссозданной "линии Керзона". Новоприбывшие члены ЕС, став легитимной частью Европы, несколько неожиданно столкнулись с кризисом идентичности, порожденным как необходимостью доказать свою историческую "европейскость", так и окончательно расстаться с "коммунистическим наследием" (последнее оказалось удобным инструментом пояснения сложностей вхождения в эту самую "европейскость").  Страны, оказавшиеся на пороге "европейского клуба" - Молдова, Украина, Беларусь, Россия - кто перед приоткрытой дверью, кто перед приоткрытым окном - также столкнулись с вызовами их исторической идентичности. И если Молдова и Украина на уровне официального дискурса предприняли достаточно активные попытки войти в историческое европейское пространство, то Россия пошла привычным путем культивирования самобытности с реставрацией имперско-советской риторики и символики, а Беларусь, не оставляя претензий на европейскость, стала искать утешения в особой форме самобытности, "беларускости".

В Украине "обострение" исторической политики после 2005 года было вызвано, кроме уже упомянутой необходимости "европеизации" истории, целым рядом других серьезных причин.

Прежде всего, к началу 2000-х в определенном сегменте украинского общества (часть интеллигенции, особенно литературно-художественной, "низы" бюрократии, общественные активисты) накопилось недовольство тем, что можно было бы назвать незавершенным национальным проектом.

"Титульная нация" государства Украина, собственно этнические украинцы, явно не была титульной, несмотря на наличие ритуально-символических и системных атрибутов, указывающих на ее статус (название государства, государственный язык, гимн, герб, флаг). Подавляющее большинство этнических украинцев (а они представляют 77% населения) пребывало и пребывает в сложной материально-бытовой ситуации. Украинский язык, несмотря на его политико-правовой статус, по-прежнему не является социально-престижным, более того, упомянутый его статус постоянно пребывает под угрозой (еще одна область политико-идеологических манипуляций). Украинское село, где традиционно преобладают представители "титульной нации", в социальном плане остается зоной тотальной бедности. И, наконец, государство, которое, согласно националистическому идеалу, должно быть покровителем и протектором нации, на самом деле превратилось в машину по выкачиванию ресурсов из своих подданных. Все это вылилось в серьезный кризис идентичности, прямо или имплицитно связанный с вопросом о способности украинцев к государственному самоустройству. Этот кризис усугубился агрессией транснациональных культурных форм, в основном, транслируемых через массовую культуру, и нередко как культурный second hand.

Порожденное этими обстоятельствами недовольство политически активная часть украинского общества традиционно искала в истории. Современные несчастья и неудачи объяснялись сложностями исторического пути, тем более, что готовые схемы предоставляла народническая историография, полностью восстановленная в правах и возведенная в ранг официального исторического нарратива. С приходом к власти в 2005 г. Виктора Ющенко, образ которого олицетворял чаяния упомянутой части украинского общества, в области идеологии развернулась политика, которую можно назвать компенсаторной - продвижение и пропаганда симулякров, имеющих важное политико-идеологическое значение и социальный эффект, компенсирующий недовольство от реальных социальных проблем.

Историческая политика стала едва ли не главным элементом поиска выхода из кризиса идентичности. Результатом стало значительное углубление этого кризиса, связанное, кроме всего прочего, с неудачами "оранжевого президента" и инструментализацией истории его политическими оппонентами.

Как и следовало ожидать, в фокусе исторической политики оказалась история ХХ столетия. В официальной исторической политике центральными темами стали "преступления коммунизма" и борьба за независимость. В первом случае  усилия президента В. Ющенко и его сторонников были сосредоточены, в первую очередь, на продвижении Голодомора[3], во втором - на внедрении в сознание граждан созданной в диаспоре героико-жертвенной мифологии и символики, связанной с деятельностью Украинской повстанческой армии (УПА) и Организации украинских националистов (ОУН).

Это сопровождалось обращением к другим памятным датам и событиям национальной истории, подтверждающим стандартный тезис националистической мифологии о многовековой борьбе украинского народа за независимость (являющийся, кстати, калькой стандартного тезиса коммунистической мифологии/риторики о многовековой борьбе украинского народа против социального гнета). В списке дат и событий, оказавшихся в центре внимания, были: 300-летняя годовщина уничтожения Батурина войсками Александра Меншикова (1708 г.) - тут речь шла о жестоком акте ликвидации "суверенной украинской государственности"; 295 годовщина «Конституции Пылыпа Орлыка» - этот документ преподносится в национальной мифологии как "первая европейская конституция"); «юбилей» Конотопской битвы (1659 г.) - реальный исторический эпизод, когда объединенные силы казаков и крымских татар разгромили московское войско, - представлен как победа Украины над агрессивным соседом; 90-я годовщина боя под Крутами (1918 г.) - здесь речь идет о жертвенной гибели нескольких сотен украинских студентов, защищавших Киев и погибших в неравном бою с большевистскими войсками; 300-я годовщина Полтавской битвы (1709 г.) - это событие преподносится как один из последних трагических актов борьбы за независимость Украины. Все эти даты и события были отмечены отдельными указами президента В. Ющенко и сопровождались коммеморативными акциями и церемониями. Все они вызывали неоднозначную реакцию в обществе, и, как нетрудно заметить, своей идеологической подоплекой программировали конфликт с ближайшим соседом - Россией, где параллельно формировалась/воссоздавалась своя историческая мифология, основанная на ностальгии по великодержавному прошлому и стремлении восстановить его в настоящем. Впрочем, наиболее конфликтными стали именно две магистральные темы: Голодомор и УПА-ОУН. Оба явления преподносились в крайне эксклюзивной форме — как предмет исключительно украинской этнической истории (УПА — борьба украинцев за независимость,Голодомор—геноцид против украинской нации/народа) [4], во многом именно поэтому вызвали не только довольно острые общественные и политические дискуссии, которые вышли на уровень международных и межгосударственных отношений, но и активные контрдействия оппонентов - среди которых наряду с традиционными "левыми" оказались новые политические акторы, до этого не проявлявшие интереса к исторической политике - Партия регионов, довольно сложный конгломерат представителей крупного капитала и олигархической бюрократии.

История как поле конфликта: от В. Ющенко к В. Януковичу
Если в 1990-е в дискуссиях и спровоцированных ими общественных и политических акциях главным оппонентом власти были левые, то в 2000-е политическая и социальная база оппонентов исторической политики расширилась. К коммунистам, которые традиционно противостояли «национализации» истории, и их сторонникам из числа советско-ностальгической части общества присоединились политические силы, представляющие восток и юго-восток страны.

В 2006—2010 гг. в ходе острого политического противостояния, вызванного переделом власти между президентом и его сторонниками в парламенте, с одной стороны, и партией крупного капитала (Партия регионов), представляющей упомянутые выше регионы, — с другой, вопросы исторической политики вполне ожидаемо оказались в числе наиболее актуальных. Политизация истории достигла уровня, сравнимого с периодом конца 1980-х — начала 1990-х гг., когда дискуссии по вопросам пересмотра истории напрямую увязывались с борьбой за власть. При этом обе стороны использовали спорные вопросы истории для политической и моральной дискредитации оппонентов и для давления на них по проблемам, весьма далеким от истории, но вполне ощутимо связанным с дележом власти.

В 2005 г., в связи с «круглой» годовщиной окончания Второй мировой войны разгорелась дискуссия, связанная с оценкой этого периода украинской истории в учебниках. Дискуссия, начатая организациями ветеранов Великой Отечественной войны, была подхвачена некоторыми «говорящими головами» Партии регионов, выступавшими, как и ветераны, против неадекватного, по их мнению, освещения роли Организации украинских националистов — Украинской повстанческой армии (ОУН — УПА) в учебниках и против замещения «Великой Отечественной войны» более широким понятием «Вторая мировая». Советско-ностальгическую часть общества раздражала и смена концепции воюющих сторон — в официальной версии истории Второй мировой Украина представала как жертва схватки двух тоталитарных режимов. И если для ветеранов это, в какой-то мере, был вопрос морального приоритета и невозможности преодоления идеологических стереотипов, то для левых партий, прежде всего Коммунистической партии Украины (КПУ)  и их союзников из Партии регионов, речь шла о презентации действующей власти (президентской и правительства) как националистов, перекраивающих историю и разделяющих страну.

Дискуссии не ограничились традиционными воззваниями и требованиями к власти поменять «неправильные» учебники на «правильные» — дошло и до физических столкновений на центральных площадях столицы страны [5]. В том же 2005 г. вспыхнул скандал, связанный с публикацией нового учебника по истории Украины для 5-го класса, — в одном из учебников, допущенных Министерством образования и науки к использованию в школах, был раздел, посвященный «оранжевой революции», выдержанный в самых апологетических тонах.

В последующие годы тенденция к усилению противостояния по вопросам политики истории, противостояния, которое стало частью более широкой политической борьбы, заметно усилилась.

Проиллюстрировать эту тенденцию можно на примере Голодомора, который, усилиями власти, превратился в специфическую форму культурной реальности, в значимый символ национальной исторической мифологии и, в то же время, в предмет крайне противоречивых политических спекуляций и жарких общественных дискуссий.

Президент Ющенко нарушил негласный и довольно шаткий консенсус в этой сфере, сложившийся во времена Кучмы. По его инициативе развернулась беспрецедентная идеологическая и политическая кампания по превращению голода 1932—1933 гг. в центральный мобилизующий символ национальной украинской истории — символ крупнейшей гуманитарной катастрофы ХХ в., превосходящей своими масштабами Холокост и другие примеры геноцида.

 Перечислим основные составляющие этой кампании.

Во-первых, создание национальной Книги памяти. Во всех областях Украины, пострадавших от голода, под эгидой областных и районных государственных администраций, были созданы координационные группы по сбору сведений о пострадавших и умерших от голода 1932—1933 гг. Эти своего рода штабы координировали деятельность сотен местных групп, выполнявших сбор сведений на местах — прежде всего в селах. В местные группы входили учителя, студенты, ученики школ, библиотекари, музейные работники, краеведы, заведующие клубами и т. д. Сбор сведений для Книги памяти нередко превращался в кампанейщину и погоню за цифрами, что вызывало недовольство даже у той части общественности, которая лояльно относилась к идее превращения Голодомора в знаковый национальный символ. В марте 2008 г. на «круглом столе» в Днепропетровске, посвященном голоду 1932—1933 гг., студенты и молодые преподаватели жаловались на то, что работа по увековечению памяти погибших превращается в кампанейщину [6]. Декан исторического факультета Харьковского национального университета Сергей Посохов, присутствовавший на совещании Ющенко с губернаторами в Харькове, посвященном подготовке к 75-летней годовщине трагедии, был потрясен поведением президента, устроившего «разнос» губернаторам, подававшим недостаточные результаты по сбору фамилий в Книгу памяти. Точно так же, по мнению историка, в погоне за цифрами был организован сам голод [7]. Жутковатая «погоня за цифрами» наиболее ярко проявилась в действиях самого президента Ющенко, который игнорировал подсчеты демографов, историков и социологов, во всех своих публичных выступлениях называя цифру 7—10 млн жертв голода 1932—1933 гг. в Украине [8].

Во-вторых, проведение массовых коммеморативных акций («Зажги свечу», «Негасимая свеча» и т. п.[9]), проведение траурных митингов и концертов, организация конкурсов изобразительных и литературных работ, конкурсов ученических сочинений, возложение венков, колосков и снопов пшеницы или ржи, проведение уроков памяти в школах; создание мест памяти (выставок в музеях, школах и библиотеках, установка крестов, памятных знаков и курганов скорби, посадка калиновых гаев [10], создание мемориальных комплексов). Подобные акции происходили и раньше, в основном как инициатива «снизу», некоторые из них поддерживались властью, однако именно при Ющенко они приобрели общенациональный характер, получили полномасштабную поддержку государственных структур, прежде всего президентской вертикали (губернаторы, городские и районные государственные администрации).

В-третьих, юридическая легитимация Голодомора путем принятия законов, характеризующих его как геноцид и запрещающих какие-либо другие публичные толкования этой трагедии [11], или же через проведение официального следствия и вынесение судебных решений. В мае 2009 г. Служба безопасности Украины (СБУ) даже открыла уголовное дело по «факту деяния геноцида 1932—1933 гг.», следственные группы работали в Киеве и 17 областях Украины, по заявлениям тогдашнего руководства СБУ, было собрано 200 томов. В начале 2010 г. дело было передано в Киевский апелляционный суд, который рассматривал его ровно один день, после чего «признал факт геноцида», назвал виновных (всю партийно-советскую верхушку УССР и СССР) и закрыл дело, поскольку обвиняемые были уже мертвы.

В-четвертых, поощрение публикаций научных исследований по тематике голода 1932—1933 гг. через систему государственных грантов издательствам. Поскольку, в данном случае, исследователи обслуживали специфический государственный заказ, все публикации, в лучшем случае, расширяли фактографическую базу темы, в худшем — служили «научным» обоснованием идеологических лозунгов.

Наконец, кампания признания голода 1932—1933 гг. на международном уровне — парламентами других стран и международными организациями. Здесь усилия президента вызвали наибольший международный резонанс темы голода 1932—1933 гг. — с одной стороны, мир действительно узнал о трагедии, с другой — способ продвижения «геноцидной» версии голода нередко вызывал недоумение и неприятие мыслящей аудитории и резкое противодействие стран с конкурирующими проектами «исторической правды».

Ющенко лично возглавил международный комитет по организации чествования 75-й годовщины голода 1932—1933 гг., в который вошли представители крупнейших общественных организаций украинской диаспоры (обычно подобные органы возглавлял вице-премьер-министр правительства по гуманитарным вопросам). Под его патронатом развернулась международная кампания «Украина помнит, мир признаёт». Практически во всех своих «бенефисных» выступлениях 2005 г. на международном уровне (Конгресс США, Европарламент и т.п.) он обязательно упоминал голод 1932—1933 гг., а в 2006—2008 гг., встречаясь с руководителями наиболее влиятельных международных организаций, обращался к ним с просьбой о содействии интернационализации знаний о голоде 1932—1933 гг. [12].

Действия Ющенко по «усугублению» национальной истории спровоцировали не только весьма бурную реакцию и протесты уже упомянутых политических сил, но и контрдействия со стороны российского высшего политического руководства, которое к этому времени также активизировалось в области политики истории и памяти и отстаивало свою версию истории, основанную на неоимперских амбициях и глорификации советского прошлого. Для российского высшего руководства и для большинства историков, занимавшихся этой темой, голод 1932—1933 гг. представлялся как трагедия общесоюзного масштаба, при этом национальная специфика событий этого времени в Украине отрицалась в силу очевидных причин — в этом случае появлялась конкретная жертва «Москвы» со всеми нежелательными морально-политическими последствиями для последней.

В свою очередь, глава украинского государства явно настаивал на том, что голод 1932—1933 гг. был Голодомором— актом геноцида, направленным против украинского народа. Обмен нотами между министерствами иностранных дел, заявления политиков в парламентах обеих стран и даже акты вандализма [13], совершенные при попустительстве властей, превратились в 2005—2007 гг. в рутинную процедуру.

Беспрецедентными стали действия России, направленные на блокирование усилий украинской дипломатии по признанию Голодомора актом геноцида против украинцев на уровне международных организаций (Европарламента, ЮНЕСКО, ООН). Тут обе стороны явно вошли в азарт, обычно не слишком характерный для дипломатов. Комментируя действия украинской делегации, снявшей с повестки дня вопрос о принятии резолюции по Голодомору как геноциду на 63 сессии Генеральной Ассамблеи ООН (сентябрь 2008), представители российского МИД заявили следующее: «МИД России вновь подчеркивает, что попытки руководства Украины закрепить на международном уровне трактовку событий 1932 – 1933 годов на территории бывшего СССР как геноцида украинского народа носят политизированный характер и направлены на сеяние раздора между братскими народами России и Украины. Считаем кощунством политические спекуляции Киева на памяти миллионов жертв трагедии, произошедшей с народами бывшего Советского Союза»[14]. Украинский МИД ответствовал в том же стиле: «Украина призывает руководителей и ведущих политиков Российской Федерации прекратить практику циничного отрицания исторической правды про Голодомор, попыток оправдания и обеления преступлений сталинизма»[15]. В октябре 2008 г., когда, из-за противодействия России, очередная попытка украинской делегации добиться включения вопроса о Голодоморе в программу Генеральной  Ассамблеи ООН провалилась, украинский МИД перешел к еще более  радикальным  заявлениям. “Российская Федерация, — сообщалось в заявлении от 25 октября 2005 г.- используя рычаги влияния постоянного члена Совбеза ООН, путем открытого давления и шантажа пытается лишить государство-члена ООН права поставить важный для нее вопрос в повестку дня ООН — наиболее представительной всемирной организации /.../ Такие действия противоречат букве и духу устава ООН, а также правилам процедуры Генеральной Ассамблеи. Неконструктивная позиция Российской Федерации противоречит подходам мирового сообщества в оценках природы Голодомора»[16].

Пиковым моментом конфликта можно считать отказ Президента РФ Дмитрия Медведева посетить официальную церемонию, посвященную 75-й годовщине голода 1932—1933 гг. Отказ был сделан не по дипломатическим каналам, а как показательная акция — 14 ноября 2008 г. Медведев отправил Ющенко открытое послание… Стоит упомянуть и о том факте, что менее громогласно, но не менее эффективно против продвижения «геноцидной» версии Голодомора на уровне международных организаций выступил Израиль [17].

Спор между российским и украинским высшим государственным руководством по поводу репрезентации Голодомора был не единственной конфликтной зоной, возникшей в начале 2000-х в сфере исторической политики. Не меньшие страсти вызвали действия Ющенко и его сторонников в парламенте, направленные на уравнение в правах ветеранов УПА с ветеранами Великой Отечественной войны, и сопутствующие действия власти по превращению ОУН и УПА в часть позитивной национальной мифологии. Особое недовольство, сопровождаемое публичными критическими высказываниями первых лиц РФ, было спровоцировано решением Ющенко посмертно присвоить главнокомандующему УПА Роману Шухевичу звание Героя Украины [18]. Эта проблема поднималась Россией на самом высшем уровне, вплоть до «проталкивания» резолюции, осуждающей возвеличивание тех, кто сотрудничал с нацистами, в ООН в ноябре 2008 г. [19]. Уже «под занавес» своей президентской каденции Ющенко присвоил звание Героя Украины еще одному деятелю ОУН — Степану Бандере. Этот демонстративный акт вызвал протесты значительной части населения и политиков не только в Украине, но и за рубежом: его осудили президент Польши Лех Качиньский, ряд еврейских организаций Украины и мира. 25 февраля 2010 г. Европарламент принял резолюцию, в которой «выражалось сожаление» по поводу указа Ющенко и высказывалась надежда, что новое руководство «пересмотрит эти решения и будет придерживаться своей преданности европейским ценностям» [20].

Внутриполитическая борьба и внешнеполитическое противостояние сопровождались некой новой формой иконоклазма.  В Украине последнего пятилетия стала привычной практикой «война памятников». Достаточно вспомнить публичные страсти вокруг установки памятника Бандере [21] во Львове в 2006—2007 гг. (польская община Львова восприняла это как провокацию) или демонстрации национал-демократов и украинских националистов в Одессе, где в скульптурной группе, посвященной основателям Одессы, установленной в октябре 2007 г., наличествовал центральный образ — Екатерины II [22]. В Крыму в 2005 г. бушевали страсти по поводу установления памятника Иосифу Сталину (к 60-летию Ялтинской конференции) — дошло до открытого конфликта с меджлисом крымско-татарского народа. В Запорожье в мае 2010 г. коммунисты и организация ветеранов Советской армии установили памятник Сталину, вызвав острые политические дебаты как внутри страны, так и за рубежом. Комиссар Совета Европы по правам человека Томас Хаммарберг высказал «сожаление» по поводу намерения коммунистов установить монумент. Памятник был установлен на крыльце Запорожского областного комитета КПУ, местные власти запретили митинг по поводу открытия памятника, который все же состоялся под видом встречи с народным депутатом. В знак протеста представители националистической организации «Свобода» организовали шествие к городскому совету, где их забросали яйцами коммунисты. Вечером 27 декабря 2010 г. «мобильное подразделение» Всеукраинской организации «Трызуб» имени Степана Бандеры бензопилой отпилило памятнику голову [23]. Через несколько дней облик вождя восстановили, однако в ночь на 1 января 2011 г. представители этой же организации взорвали памятник [24]

Уже через два дня после инаугурации Януковича (28 февраля 2010 г.) с официального интернет-сайта президента исчезли баннеры про Голодомор. Последовавшие за этим упреки со стороны оппозиции были недолговременными, поскольку соответствующие страницы в сокращенном виде были возобновлены [25]. Следующим знаковым заявлением Януковича была его фраза о том, что единственным государственным языком в Украине может быть украинский, сказанная им во время традиционных коммеморативных мероприятий в Каневе на могиле Тараса Шевченко 9 марта 2010 г. Некоторое время еще сохранялась интрига по поводу отмены указов Ющенко о присвоении звания Героя Украины Шухевичу и Бандере (во время предвыборной кампании Янукович обещал пересмотреть или отменить эти указы). 5 марта 2010 г. Янукович на совместной пресс-конференции с Медведевым заявил, что ко Дню Победы он «примет решение» [26]. В апреле 2010 г. Донецкий окружной административный суд признал противоправным и подлежащим отмене указ Ющенко о присвоении Бандере звания Героя Украины (на том основании, что Бандера никогда не был гражданином Украины). 21 апреля та же процедура была проделана с Шухевичем. (Практически одновременно городские советы Ивано-Франковска, Львова, Тернополя и Луцка присвоили упомянутым персонажам звания почетного гражданина [27].) Вскоре после Дня Победы Янукович действительно принял решение — не то, которое от него ожидали. 14 мая 2010 г., выступая на заседании Общественного гуманитарного совета при президенте Украины, он заявил, что необходимо достичь взаимопонимания в отношении исторических фигур, которые вызывают противоречия в обществе, и высказался за «постепенность и деликатность» в решении таких вопросов[28]. 27 апреля 2010 г., выступая на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Страсбурге, Янукович заявил, что «признавать Голодомор как факт геноцида против того или иного народа будет неправильно, несправедливо» [29]. Заявление было сделано за день до рассмотрения сессией доклада про голод 1932—1933 гг. и принятия резолюции, по поводу которой украинские участники сессии еще вели арьергардные бои с российскими оппонентами, добиваясь употребления термина «геноцид». Заявление Януковича устроило большинство делегаций (прежде всего, российскую) и вызвало возмущение части украинских парламентариев, представлявших украинскую национал-демократическую оппозицию.

В июне 2010 г. в Киеве был возбужден иск гражданина Украины, бывшего адвоката, 68-летнего Владимира Волосюка (члена Народного Руха Украины), к Виктору Януковичу по статье «оскорбление чести и достоинства». В исковом заявлении указывалось, что Янукович, помимо указанного, нарушил Закон Украины от ноября 2006 г. «Про Голодомор 1932—1933 гг. в Украине», в котором голод 1932—1933 гг. назывался геноцидом, а публичное отрицание Голодомора как геноцида называлось противоправным [30]. Районный суд Печерского района Киева отказал истцу, после чего была подана апелляция в Киевский апелляционный суд, который 8 декабря 2010 г. не удовлетворил ее. Любопытно, что этот же самый суд 13 января 2010 г. вынес решение о том, что Иосиф Сталин (Джугашвили), Вячеслав Молотов (Скрябин), Лазарь Каганович, Павел Постышев, Станислав Косиор, Влас Чубарь и Мендель Хатаевич совершили преступление геноцида, предусмотренное ч. 1 ст. 442 Уголовного кодекса Украины (геноцид) и закрыл уголовное дело 13 января 2010 г. в связи со смертью обвиняемых [31]. Нежелание характеризовать Голодомор как геноцид не означало отказа от самой идеологемы. За последние двадцать лет Голодомор прочно укоренился как один из опорных символов украинского конституирующего исторического мифа, сложились устойчивые коммеморативные практики, связанные с ним, стереотипные представления о нем, его публичные репрезентации стали частью сконструированной «исторической памяти» и официальных церемоний. Само слово «Голодомор» вошло в язык официальных документов, законодательных актов и международных отношений.

Отказ от «геноцидной» версии Голодомора был необходимым для Януковича символическим жестом, снимавшим напряжение в одном из аспектов отношений с Россией. Все остальные компоненты соответствующего исторического мифа и связанных с ним идеологических практик (и сам термин «Голодомор») остались нетронутыми. Визит к Мемориалу памяти жертв голодоморов в Украине [32], возведенному во времена Ющенко, стал частью протокольных мероприятий для лидеров иностранных держав наряду с возложением венков к Вечному огню и памятнику Неизвестному солдату на Аллее славы (символу советских коммеморативных практик). В этом смысле символически показательным стал визит в Киев Президента РФ Дмитрия Медведева 17 мая 2010 г. — он посетил Мемориал памяти жертв голодоморов в Украине, тот самый, на открытие которого он демонстративно отказался приехать два года назад…

26 ноября 2010 г. в День памяти жертв Голодомора на сайте президента появилось обращение, в котором Янукович назвал голод 1932—1933 гг. «Армагеддоном», выступил против спекуляций вокруг количества погибших (имея в виду «погоню за цифрами») и призвал говорить «правду и только правду» [33]. На следующий день он в компании с премьер-министром Николаем Азаровым принял участие в траурных мероприятиях у Мемориала памяти жертв голодоморов в Украине.

И, пожалуй, самым интересным, хотя и неразрекламированным, стало заявление В. Януковича во время телевизионного моста 25 февраля 2011 года "Разговор со страной" (мероприятие, скопированное с разработок российских политтехнологов), когда он в прямом эфире отвечал на вопросы жителей Украины. Президент назвал Голодомор "геноцидом всех людей", упомянув Украину, Казахстан, Беларусь (!) и Кубань.

Можно сказать, что лично Янукович фактически вернулся к «амбивалентной» политике истории, которая практиковалась во времена Кучмы. В этой политике сочетается этносимволизм (в дозах, необходимых для национальной легитимации власти) и советско-ностальгические элементы (как необходимая дань той части населения, которая подвержена соответствующим коллективным переживаниям).

В то время, как сам Янукович исполняет роль президента, стоящего над схваткой и «объединяющего нацию», представители «идеократии» Партии регионов периодически будоражат общество действиями и заявлениями, которые, с одной стороны, гипотетически направлены на то, чтобы преодолеть «наследие Ющенко» и «дать отпор национализму», с другой — на то, чтобы утвердить некий собственный идеологический стандарт. В нем сочетаются советско-ностальгические элементы, воссоединительная (относительно России) риторика и довольно туманные рассуждения и лозунги относительно «внутреннего единства» в самой Украине.

Иногда действия государственных структур и некоторых знаковых фигур нового истеблишмента носят демонстративно-провокационный характер. Восьмого сентября 2010 г. в Киеве на вокзале сотрудники Службы безопасности Украины задержали директора львовского музея-мемориала «Тюрьма на  Лонцкого» (бывшее здание изолятора КГБ и польской тюрьмы) Руслана Забилого — под предлогом намерения последнего передать неким третьим лицам секретные сведения. У задержанного изъяли электронные носители информации и персональный компьютер, самого Забилого допрашивали (по его словам) 14 часов, после чего отпустили.

Впоследствии СБУ открыла уголовное дело, его фигурант стал едва ли не самой популярной фигурой в лентах новостей и на политических ток-шоу, а оппозиция немедленно подняла кампанию против «охоты на ведьм», возвращения «времен КГБ» и преследования инакомыслящих и «независимых историков» [34]. Бывший директор архива СБУ Владимир Вятрович, уволенный сразу после инаугурации Януковича, даже заявил, что «дело Забилого» — это «акция Кремля», направленная на забвение УПА [35]. Более умеренные версии, не высказанные, впрочем, открыто, сводились к банальной попытке переделить собственность в центре Львова или же «зачистить» кадровый состав подведомственных СБУ учреждений (разумеется, руководство архивной службы СБУ было немедленно заменено после прихода Януковича к власти). Некоторым подтверждением этих версий может служить то обстоятельство, что Янукович как верховный арбитр вмешался в ситуацию, музей-мемориал был по его указу передан в ведение Института национальной памяти, а «дело Забилого» как-то само собой утихло.

Не менее резонансными, но более серьезными, с точки зрения последствий, стали действия министра образования и науки Табачника по «нормализации» школьного курса истории Украины и «нормализации» языковой ситуации в образовании. Будучи еще в оппозиции «оранжевой» власти, Табачник выступал как один из наиболее радикальных критиков исторической политики Ющенко, отличаясь весьма резкими высказываниями в адрес президента и его окружения, особенно «галичан». Назначение Табачника на пост министра образования и науки было воспринято национал-демократической интеллигенцией и оппозицией как антиукраинская акция. В западных областях Украины развернулась «АнтиТабачная кампания», депутаты от оппозиции зарегистрировали законопроект о смещении министра, называя его «украиноедом».

В апреле 2010 г. Табачник в интервью BBC заявил, что учебники украинской истории написаны с позиций этноцентризма, должны быть переработаны и написаны с позиций антропоцентризма, при этом непрямо ссылаясь на результаты деятельности рабочей группы историков при Институте национальной памяти [36]. В июне 2010 г. он разместил на официальном сайте Партии регионов программную статью, в которой повторил тезис об «антропоцентричном подходе» к школьной истории и заявил, что трактовка отечественной и мировой истории не может меняться со сменой президента или министра образования, не может и не должна зависеть от личных вкусов, комплексов и фобий любого должностного лица». Вслед за этим немедленно сообщив о своей собственной, вполне политически обусловленной трактовке истории Второй мировой войны и таких личностей, как Сталин, Шухевич и Бандера.

Дальнейшие действия по «пересмотру школьной истории» не имели особого резонанса, они разворачивались по законам бюрократической иерархии — некоторые авторы учебников получили негласные указания внести коррективы. С обложки одного из учебников исчезло изображение «оранжевого» Майдана. В тексте исчезла формулировка «искусственный голодомор» (сам термин «голодомор» остался), был сокращен текст про деятельность УПА, убрана фотография Шухевича, учебник завершался 2004 годом. В другом учебнике также сократился материал про УПА, там сообщалось, что армия воевала против немцев и большевиков (ни слова о поляках). По словам авторов, они получали указания по корректированию учебников в телефонном режиме из министерства: смысл их сводился к уменьшению антироссийских мотивов и сокращению материалов про УПА [37].

В августе 2010 г. оживилась другая интрига, связанная с созданием совместного украинско-российского пособия для учителей истории (решение подкомитета по гуманитарному сотрудничеству между Украиной и Россией межгосударственной комиссии от 27 октября 2010 г.). Оппозиция немедленно окрестила пособие «совместным учебником», идеологически мотивированные националисты и не слишком компетентные журналисты высказывались в том духе, что Россия будет диктовать Украине, как писать историю. Сами историки отреагировали на идею весьма осторожно, хотя в состав рабочей группы по подготовке вошли некоторые весьма респектабельные историки [38].

Следует упомянуть и о более радикальных общественных акциях, которые выходят за рамки официальных презентаций истории, но фактически пользуются негласным покровительством той части Партии регионов, которая смыкается с коммунистами в вопросах идеологии. Их действия, как правило, адресуются советско-ностальгической части населения, живущей стереотипами советской пропаганды. Это, прежде всего, открытие памятников жертвам ОУН—УПА в Луганске, Ровно, Одессе, в районных центрах и селах Луганской и Сумской областей в 2010 г. [39], весьма тенденциозную передвижную выставку Волынская резня: польские и еврейские жертвы ОУН—УПА», организованную по инициативе В. Колесниченко, депутата от Партии регионов, которая объехала Киев и крупные города востока и юга Украины. Парадоксальным образом, данная акция стала повторением действий власти времен Ющенко, выставка является копией техник и способов репрезентации прошлого, использовавшихся в передвижной выставке «Украина помнит! Голодомор 1932—1933 годов — геноцид Украинского народа». Впрочем, в данном случае, речь идет, скорее всего, о типическом случае идеологического "спойлера", когда вопросы истории используются для краткосрочных политических целей, в частности, отвлечения внимания общества от насущных социально-экономических проблем.

Подводя предварительные итоги, можно достаточно уверенно утверждать, что историческая политика, в ее конкретном воплощении "нулевых" годов двадцать первого столетия будет и дальше сосредоточена на выполнении задач кратковременной, иногда спонтанной, политической мобилизации для решения утилитарных политических задач. Несмотря на некоторое "потепление" в международных проявлениях исторической политики (по крайней мере, по линии Украина - Россия - Польша), можно предположить, что на уровне политикума всегда найдутся группы интереса, готовые использовать проблемы прошлого для спекуляций вокруг проблем современности. Пока будет существовать такого рода историческая политика, история будет оставаться полем конфликта.


[1] См.: Миллер А. Историческая политика в Восточной Европе начала ХХІ века.   Миллер А., Липман М. (ред) Историческая политика в ХХІ веке. Москва: Новое литературное обозрение, 2012. С. 8.
[2]
 Волынская трагедия, "Волынская резня" - обобщающее название украинско-польского конфликта летом 1943 - зимой 1944 на Волыни и в Восточной Галиции. Трагедия началась с массовых убийств (речь идет о не менее чем 60 000), выселения польского мирного населения на Волыни подразделениями УПА и службы безопасности ОУН и привела к ответным акциям польской АК против украинского гражданского населения. 
[3] Голодомор - этот термин охватывает доминантные стереотипные представления и канонические дискурсивные практики о голоде 1932 – 1933 гг. в Украинской ССР, сложившиеся во второй половине 1980-х – начале 1990-х годов и закрепившиеся в официальном историографическом и общественном дискурсе в конце 1990-х – первой половине 2000-х. Употребление курсива необходимо для отделения этого термина от официального названия исторического события, с 2006 г. утвердившегося в официальных государственных документах (Голодомор) и в некоторых международных документах (Holodomor).  
[4] В украинской интеллектуальной и в более узком смысле — историографической традиции, восходящей к рубежу XIX—XX вв., понятия «народ» и «нация» тождественны, украинская нация — это этнические украинцы. Понятие гражданской нации передается, как правило, термином «народ Украины».
[5] В 2005—2006 гг., когда в октябре отмечалась очередная годовщина создания УПА, на центральной площади столицы собирались ветераны УПА и их сторонники и ветераны Великой Отечественной, «разогреваемые» левыми. Побоища между ними стали своего рода традицией. С 2007 г. практикуется проведение публичных акций, представляющих враждующие стороны, в разных местах.
[6]  Кульчицький С. Не можна перетворювати пам’ять про Голодомор на “кампанійщину” // День. 2008.
22 марта
[7]  Gessen K. The Orange and the Blue // The New Yorker. 2010. March 1. P. 34. 
[8]
 В ноябре 2008 г. были опубликованы результаты специального исследования, проведенного Институтом демографии Национальной академии наук. Согласно подсчетам ученых, прямые потери от голода 1932—1933 гг. в Украине оценивались в 3,4 млн человек. К ним демографы добавляли потери в 1,1 млн от снижения рождаемости. Кумулятивный эффект от голода (неродившиеся дети и внуки умерших) оценивался в 6 млн человек. Пресс-центр президента воспользовался этими данными для подтверждения цифры в 10 млн (http://www.president.gov.ua/news/16407.html).
[9] «Зажги свечу» — ежегодная акция, задумывавшаяся как общенациональная. Первый раз проведена еще в 2003 г. В день поминовения жертв голода 1932—1933 гг. (ежегодно — четвертая суббота ноября) все желающие выставляют в окне горящую свечку. В Киеве возле памятного знака жертвам голода 1932—1933 гг. в этот же день выставляют лампадки с горящими свечами. «Негасимая свеча» — сноп колосьев высотой около 1,5 метра и весом около 200 кг, сделанный из лучших сортов пчелиного воска, собранного во всех областях Украины. В течение 2008 г. передавался из страны в страну (33 страны — их число должно было совпасть с датой трагедии), где по его прибытии проводились панихиды и митинги, к осени 2008 г. этот символ объехал и все области Украины. «Негасимая свеча» закончила свой путь в Мемориале памяти, открытом в ноябре 2008 г. в Киеве, став одним из первых экспонатов. «33 минуты» — публичная акция, проведенная с июня по ноябрь 2008 г., — в общественных местах (на площадях или возле сохранившихся памятников и памятных знаков «деятелям тоталитарного режима») каждый выходной день в течение 33 минут вслух зачитывались имена и фамилии умерших от голода в 1932—1933 гг.
[10] Калиновый гай — более двух сотен кустов калины, высаженных депутатами украинского парламента под руководством Ющенко в 2007 г. на склонах Днепра неподалеку от Киево-Печерской лавры. Там же в ноябре 2008 г. был открыт мемориальный комплекс «Мемориал памяти жертв Голодоморов», центральным элементом которого является часовня-свеча высотой в 26 метров, возвышающаяся над зданием музея-мемориала.
[11] В 2006 г. украинский парламент силами президентских фракций принял закон о Голодоморе, который квалифицировал голод 1932—1933 гг. как геноцид. Публичное отрицание Голодомора было признано аморальным и противоправным. Основываясь на этом законе, Ющенко в конце 2006 г. подал законопроект, предполагающий уголовную ответственность за отрицание Голодомора и Холокоста как актов геноцида. Похожий законопроект внесли и депутаты из пропрезидентской фракции, правда здесь речь шла только об отрицании Голодомора как геноцида. Санкции, предполагавшиеся законопроектами, начинались штрафами и заканчивались тюремным заключением на срок до трех лет. Впоследствии Ющенко включал этот свой законопроект как «неотложный» во все пакеты законопроектов, являвшихся предметом торга с оппонентами по вопросам разрешения политического кризиса, — факт весьма впечатляющий, говорящий о серьезности его отношения к проблеме.
[12] С 1993 по 2008 г. голод 1932—1933 гг. актом геноцида против украинского народа признали парламенты 13 стран. Усилия украинской дипломатии, направленные на принятие таких решений на уровне международных организаций, закончились неудачей. В 2007—2008 гг. Парламентская Ассамблея ОБСЕ, Европарламент и ЮНЕСКО приняли специальные резолюции, посвященные голоду 1932—1933 гг., однако слово «геноцид», вопреки стараниям украинских дипломатических служб, там отсутствовало.
[13] Речь идет о надругательстве над государственным символом Украины на горе Говерла и хулиганском нападении на выставку, посвященную Голодомору в Украинском доме в Москве, совершенных активистами российской организации «Евразийский союз молодежи» в 2007 г.
[14] Цит. по: Росія святкує провал ідеї України по Голодомору в ООН//Українська правда. 2008. 25 сентября [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.pravda.com.ua  Название статьи – тоже весьма симптоматично.
[15] Росія святкує провал ідеї України по Голодомору в ООН // Українська правда. 2008. 26 сентября [Электронный ресурс]. Режим доступа:www.pravda.com.ua
[16] МЗС звинувачує Росію у перешкоджанні розгляду Голодомору в ООН// Українська правда, 2008. 25 октября [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.pravda.com.ua/news/2008/10/24/83412.htm
[17] Здесь, по-видимому, можно говорить о своего рода конкуренции двух проектов: Голодомора и Холокоста. В действиях украинской стороны, явно следовавшей примеру формирования риторики и презентаций Холокоста, проступает намерение «превзойти» своих предшественников по главному показателю — количеству жертв. Это не может не вызывать противодействия Израиля и сторонников исключительности Холокоста. Стоит упомянуть и о том, что в риторике Голодомора нередко присутствуют антисемитские мотивы — как со стороны известных антисемитских организаций (вроде частного университета Межрегиональная академия управления персоналом), так и со стороны государственных структур — в частности, «ненавязчивое», но последовательно упорное повторение настоящих имен и фамилий «организаторов Голодомора» — вспомним хотя бы опубликованный СБУ список.

[18]
 Звание и прилагаемый к нему нагрудный знак, по сути, являются копией звания Героя Советского Союза.
[19] Проект такой резолюции был принят Генеральной Ассамблеей ООН. Против проголосовали США, воздержались все страны Евросоюза, включая Эстонию и Латвию, и Украина. Поводом для принятия резолюции стали действия властей стран Балтии, попустительствующих, по мнению России, «реабилитации» солдат и офицеров национальных военных формирований Waffen-SS (Латвийского легиона и эстонской 40-й дивизии). Разумеется, речьшлаиобУПА, ШухевичеиБандере.
[20] European Parliament resolution on the situation in Ukraine 22. 2. 2010 RC-B7-0116/2010. См.: http://www.Europarl.europa.eu 
[21]
 В 1990 г. был установлен первый памятник Бандере в его родном селе на Западной Украине. Памятник несколько раз становился объектом вандализма и даже был взорван. К настоящему времени в Западной Украине насчитывается 37 памятников и памятных знаков Бандере.
[22] В начале февраля 2010 г., когда в Украине бушевали страсти по поводу присвоения Бандере звания Героя Украины, памятник в Одессе был осквернен представителями некой организации «Неизвестные патриоты», заявившими, что на этом месте «должен стоять памятник Бандере».
[23] В Запорожье «трызубовцы» отрезали голову памятнику «международному террористу» Сталину. Видео см.: http://www.rus.newsru.ua/ukraine/28dec2010/mol_trysub.html
[24] Пам’ятник Сталіну в Запоріжжі знищено повністю // Дзеркало тижня (новини). 2011. 1 січня (http://news.dt.ua/news/83700).
[25]  http://www.president.gov.ua/content/golodomor_75.html
[26] http://www.unian.net/ukr/news/news-366084.html
[27] Согласно опросу социологической группы «Рейтинг», 53% опрошенных поддерживали отмену указа, 28% — не поддерживали и 19% — не определились. Каждый десятый опрошенный житель Западной Украины был готов принять участие в акциях протеста против отмены указа Ющенко.
[28] Янукович назвал «наибольший деструктив» в Украине (www.unian.net/rus/news/news-376684.html).
[29] Янукович сказав депутатам ПАСЕ, що Голодомор — не геноцид (http://eunews.unian.net/ukr/detail/193461).
[30] Володимир Волосюк судиться з Віктором Януковичем (http://gazeta.ua/index.php?id=343385). 
[31] Голодомор 1932—1933 років на Україні визнано геноцидом частини української національної групи. См. официальный сайт суда:http://apcourtkiev.gov.ua/control/uk/publish/article?art_id=41962&cat_id=35857
[32] Официальное название.
[33] http://www.president.gov.ua/news/18809.html
[34] Забилый был активным промоутером той версии национальной истории, которая вкладывалась в политику Ющенко. Забилый фактически был сотрудником СБУ и активным участником рассекречивания документов СБУ при Ющенко. Изъятые у него файлы действительно могли еще пребывать в статусе засекреченных, однако во времена Ющенко такие документы (в основном по истории ОУН и УПА) находились в открытом доступе и публиковались в общедоступных изданиях.
[35] В’ятрович: справа Забілого — спец операція Кремля http://ua.glavred.info/archive/2010/09/09/140047-14.html  
[36]Табачник хочет сделать учебники по истории «гуманными» (http://news.liga.net/news/N1010709.html). 
[37]Переписана історія України. Версія епохи Дмитра Табачника  http://www.pravda.com.ua/articles/2010/08/26/5332444/

[38] Олександр Удод: Спільного підручника бути не може // День. 2010. 30 грудня.
[39] Памятники жертвам ОУН—УПА http://dragonmoonbird.livejournal.com/759184.html

 
 

 

Print version
EMAIL
previous НАГОРНЫЙ КАРАБАХ: СТАРЫЕ ПРОБЛЕМЫ – НОВЫЕ ВЫЗОВЫ. |
Сурен Золян
ЛЕГИТИМНОСТЬ ВЛАСТЕЙ, КАК ВАЖНЕЙШИЙ КРИТЕРИЙ
ДЕМОКРАТИИ В СТРАНАХ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА
|
Степан Григорян
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.