Russkiivopros
No-2012/2
Author: Степан Григорян

ЛЕГИТИМНОСТЬ ВЛАСТЕЙ, КАК ВАЖНЕЙШИЙ КРИТЕРИЙ
ДЕМОКРАТИИ В СТРАНАХ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Один из важнейших принципов демократии является принцип избираемости и переизбираемости властей. Причем, очень важно, чтобы выборность властей проходила по демократическим правилам (законные, транспарентные, плюралистические и свободные выборы), но еще более важно, чтобы установилась традиция переизбирания властей. Т.е. традиция смены власти через избирательные процедуры (с четко обозначенными временными рамками, например, один раз в каждые четыре или пять лет). Это очень важные требования, которые необходимо выполнить любой стране, претендующей на построение демократического и свободного общества у себя дома.

Все вышесказанное напрямую связано с проблемой легитимности властей, проблемой, которая актуальна сегодня практически на всем постсоветском пространстве. Действительно, даже в России, где никто не сомневался в победе В. Путина на президентских выборах марта 2012 года, эта проблема существует. Дело в том, что легитимность вбирает в себя не только формальные процедуры и проведение выборов в рамках закона и без заметных фальсификаций, но и то, чтобы все эти процедуры и их применение признал и принял избиратель. Т.е. восприятие гражданами страны всего комплекса вопросов, связанных с выборами, является определяющим в странах бывшего СССР для уровня легитимности властей. В европейских странах такой проблемы практически не существует, и поэтому сразу после оглашения предварительных результатов выборов в этих обществах проигравший кандидат поздравляет победителя (там даже не возникает сомнений в честности проведенных выборов!). Это, например, мы увидели в мае 2012 года, сразу после окончания президентских выборов во Франции, когда президент Николя Саркози поздравил с победой Франсуа Олланда, не дожидаясь оглашения окончательных результатов выборов.

В некоторых странах постсоветского пространства такое трудно себе представить, т.к. всегда остаются сомнения в честности проведенных выборов, а значит, и легитимности избранного кандидата или парламентского большинства. Здесь уместно привести пример с последними парламентскими выборами, прошедшими в Армении 6 мая 2012 года. Эти выборы действительно можно считать достаточно удачными, т.к. в предвыборный период все партии имели возможность свободно организовывать митинги и встречи с избирателями, выступать на телевидении. Кроме того, в день выборов число нарушений и фальсификаций было незначительным, что в сравнении с парламентскими выборами 2007 года было очевидным прогрессом. Однако высокая степень недоверия армянского общества к возможности организации правительством Армении честных и транспарентных выборов (что, в частности, приводит к гипертрофированному преувеличению негативных явлений, наблюдающихся на армянских выборах), а также неверие в смену власти через выборные процедуры привели к тому, что уровень легитимности новоизбранного парламента исключительно низок. Главное, что говорили избиратели после выборов: “партия власти, используя административный ресурс и предвыборные взятки, опять смогла провести в парламент своих людей”. И здесь уже не столь важно, насколько верны эти суждения, а важно то, что граждане Армении таким образом восприняли выборный процесс в целом.

Добавим, что в Армении в последние 10-12 лет ведущую роль в правительстве играет Республиканская партия Армении, однако она регулярно вступает в союз с другими политическими силами (несмотря на то, что всегда имеет большинство мандатов в армянском парламенте и может проводить любые решения, не входя в коалицию). В 2007 году участниками коалиционного правительства вместе с республиканцами были: партия “Процветающая Армения”, “Дашнакцутюн” и “Оринац Еркир". Прошедшие в мае 2012 года парламентские выборы привели к тому, что шесть партий вошли в парламент страны, однако на этот раз “Процветающая Армения”, имеющая вторую по величине фракцию в новоизбранном парламенте, отказалась от вхождения в коалицию, тем самым сохранив интригу для президентских выборов 2013 года, на которых конкуренция может быть более острой, чем раньше, если “Процветающая Армения” выдвинет своего кандидата.

Хотелось бы отметить, что пока ни один из президентов Армении не нарушал принципа избрания на этот пост не более двух раз (т.е. работает ограничение на число президентских сроков). Однако, как уже говорилось выше, главная проблема Армении в том, что на выборах нередки случаи нарушений, а потому и граждане страны не верят в возможность добровольной смены власти через избирательные процедуры. Более того, независимо от качества, ими всегда ставятся под сомнение результаты выборов, а значит, и легитимность властей. Это мы также нередко наблюдаем и в других странах-членах Содружества независимых государств (СНГ).

Посмотрим, в этой связи, каков опыт других стран, образовавшихся/родившихся на постсоветском пространстве после развала СССР в 1991 году.

Сразу бросается в глаза то, что три Балтийские страны - Литва, Латвия и Эстония, выполнившие оба принципа одновременно (принципы избираемости и переизбираемости властей), построили демократические политические системы (классические многопартийные системы европейского образца, с важной ролью парламентов и выборных процедур) в своих странах в достаточно короткие сроки. Обращает на себя внимание и то, что ни один из лидеров демократического движения 80-ых и начала 90-ых годов, пришедших к власти в этих странах (включая первых президентов этих стран), не цеплялся за свое “кресло”, что, собственно, и привело к тому, что в этих странах сменяемость власти проходила в соответствии с демократической традицией (президенты оставались на своих позициях не более двух сроков).

Все вышеперечисленное было связано не только с европейской политической культурой балтийских народов, но и с их изначальной ориентацией на европейскую интеграцию, которая обязывала к принятию конкретных правил игры, предполагавших наличие конкурентных и прозрачных выборов, независимой судебной системы, свободных СМИ. В Литве, например, был даже зафиксирован случай, когда действующему президенту страны был объявлен импичмент, что говорит о независимости парламента и судебной системы этой страны. Фактически в странах Балтии не только избирали демократическим путем власть, но и переизбирали ее через определенные законом временные рамки. После проведенных в этих странах многочисленных президентских и парламентских выборов ни разу не возникало вопроса или проблемы, связанной с честностью проведенных выборов и возможными фальсификациями, а значит, не ставилась под сомнение легитимность избранных властей (президентов и парламентов).

Остальная часть постсоветского пространства представляет собой территорию, где более трудно приживается демократия. Эволюция режимов и политических систем, которые существуют в странах СНГ, подтверждает этот тезис. Для некоторых из бывших советских республик европейская интеграция была не столь актуальна (не говоря уже о странах Центральной Азии), что и предопределило преобладание в них авторитарных политических систем со всеми вытекающими отсюда особенностями и сложностями.

Так, сложно пошли дела в Центральной Азии, где в ряде стран установились жесткие авторитарные режимы (Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан) с формальной, декоративной ролью парламентов, однопартийной системой/или полностью подконтрольными президенту партиями и безальтернативными выборами. Т.е. в этих странах как не проводятся реальные выборы, так и невозможна смена власти (президента) через избирательные процедуры. Такого типа жесткие режимы приводят к резкому “разрыву” между властью и обществом и, в конечном итоге, к слабой легитимности властей в глазах их граждан. Углублению пропасти между властью и обществом способствуют и такие методы сохранения власти, как продление полномочий без выборов (Ислам Каримов в Узбекистане в 1995 году), снятие ограничения на число президентских сроков (Ильхам Алиев в Азербайджане, Александр Лукашенко в Беларуси), разрешение президенту баллотироваться на четыре срока (Эмомали Рахмон в Таджикистане), а также продление сроков полномочий президента (до семи лет в Узбекистане и до шести лет в России). Крайним случаем выступает допущение пожизненного президентства (Туркмения при Сапармурате Ниязове). Интересно, что в Беларуси есть опыт мирной передачи власти в результате выборов, когда в 1994 году оппозиционный кандидат Александр Лукашенко победил на выборах, однако впоследствии он быстро создал авторитарный режим, резко ограничивший возможности оппозиции: в настоящее время в белорусском парламенте нет ни одного оппозиционного депутата. В России правление Медведева оказалось интермедией между вторым и третьим президентскими сроками Владимира Путина. В Азербайджане был реализован сценарий передачи власти от отца к сыну в рамках “республиканской монархии” по сирийскому образцу (в Египте подобный проект был сорван протестами “арабской весны”).

В Киргизии ситуация несколько иная. Там в 2005 году произошла “тюльпановая революция”, принесшая смену власти в этой бедной центральноазиатской стране. Отметим, что это была реакция на сфальсифицированные президентские выборы, приведшие к изгнанию Аскара Акаева и последующему избранию президентом Курманбека Бакиева. Т.е. в этой стране не только проводились выборы, но и в принципе оказалась возможной бескровная, хотя и революционная, смена президента. После смещения с поста президента уже Бакиева, в 2010 году в Киргизии была проведена конституционная реформа, при которой сохранялось всенародное избрание президента, но его полномочия ограничивались в пользу парламента (и уже осенью 2011 года были проведены выборы нового президента Алмазбека Атамбаева). Конечно, все эти события стали возможны, в том числе, и по причине слабой легитимности властей и неверия граждан в честность проведенных выборов. К сожалению, в Киргизии ситуация была усугублена серьезными клановыми и этническими противоречиями, что поставило страну на грань гражданской войны и свело на нет эффект смены власти через выборы (“тюльпановая революция”, как и другие “цветные революции” на постсоветском пространстве можно отнести к мягкой форме смены власти, когда - на фоне сфальсифицированных выборов - оппозиция, используя информационные средства, митинги и другие формы протестов, вынуждает власти признать свое поражение и уйти в отставку. Фактически, "цветные революции" отличаются от обычных революций тем, что в них используются преимущественно невоенные средства).

Казахстан среди центральноазиатских стран представляет собой особый случай. В этой стране есть огромные энергетические ресурсы, однако ситуация там своеобразна. Лидер этой страны, президент Нурсултан Назарбаев, хорошо понимая необходимость проведения демократических реформ в стране, в последние годы сделал ряд конкретных шагов. Так, в Казахстане достаточно активно действует оппозиция, существует независимая пресса. Важно также, что у руководства Казахстана есть понимание того, что однопартийная система это плохо, поэтому и перед парламентскими выборами в январе 2012 года были проведены законодательные реформы, согласно которым в парламенте страны должно быть не менее двух фракций (в результате январских выборов в казахский парламент прошли три партии). Однако и здесь выборы подверглись жесткой критике со стороны не прошедших в парламент политических сил, заявляющих о большом числе нарушений на выборах, что также создает напряженность в обществе и снижает уровень доверия граждан к новоизбранному большинству в парламенте Казахстана.

В то же время среди стран СНГ имеют место не только авторитарные тенденции. В ряде стран постепенно нарабатывается опыт проведения демократических выборов со сменой власти, а также компромиссов между различными политическими силами и создания широких правительственных коалиций.

Так, в Молдове, Грузии и Украине ситуация более оптимистическая, вселяющая надежду в европейское будущее этих стран. Действительно, например, в Молдове смена власти в результате выборов происходила неоднократно. В первый раз это случилось в 1996 году, когда бывший первый секретарь ЦК республиканской компартии Петр Лучинский победил первого президента страны Мирчу Снегура. Затем последовали 2001 год, когда к власти пришли коммунисты, и, наконец, победа “европейской коалиции” в 2009-м. Напомним, что в Молдове находившиеся у власти политические силы согласились в 2000 году на принятие поправок к Конституции, согласно которым страна становилась парламентской республикой: президент с ограниченными полномочиями избирался тремя пятыми депутатов парламента. В 2001 и 2005 годах на парламентских выборах успеха добились коммунисты, после чего они смогли избрать своего президента. Лишь после трех парламентских выборов, прошедших в 2009–2010 годах, ситуация принципиально изменилась: коммунисты не смогли добиться избрания “своего” президента, что привело к перераспределению существенной части реальной власти в пользу премьер-министра и к началу реального функционирования парламентской республики. Однако предвестником этой смены власти стали проведенные с серьезными нарушениями парламентские выборы апреля 2009 года и сформированный сомнительной легитимности парламент, которые и привели к революционной ситуации в Молдове.

Достаточно богатый опыт смены власти посредством выборов существует в Украине, где правительства, созданные как до, так и после “оранжевой революции” 2004 года, состояли из представителей нескольких партий. В Украине сложилась многопартийная система и институт выборов (что подтвердили и последние президентские выборы 2009 года, когда в результате выборов победу одержал Виктор Янукович), существует независимая пресса, а президенты не задерживаются на своих постах более двух сроков. Даже смена власти в результате “оранжевой революции” прошла более или менее мягко, а сама революция была реакцией на сфальсифицированные выборы и попытку навязать гражданам Украины нелегитимную власть (тогда был проведен третий тур президентских выборов, в результате которого президентом стал Виктор Ющенко). Поэтому можно сказать, что есть надежда, что в этой стране утвердится институт выборов и, в будущем, легитимность властей не будет ставиться под сомнение.

В случае с Грузией ситуация была иной: там, в отличие от Украины и Молдовы, не было опыта мирной передачи власти через выборы. Так, после череды переворотов начала 90-ых и политической нестабильности, лишь после “революции роз” 2004 года, когда к власти пришел Михаил Саакашвили со своей командой реформаторов, эта страна встала на путь серьезных реформ и сегодня стала образцом успешной борьбы с коррупцией на всем пространстве бывшего СССР, последовательного движения в направлении интеграции с НАТО и ЕС. Фактически, в Грузии (и Киргизии) смены лидеров происходили после революционных событий, итоги которых затем легитимировались при помощи выборов. Внеочередные президентские выборы в 2008 году подверглись критике грузинской оппозицией, однако даже она не поставила под сомнение избрание Михаила Саакашвили президентом Грузии на второй срок. Однако, определяющим для Грузии может стать 2013 год, когда Михаил Саакашвили баллотироваться на третий срок уже не сможет, а весь процесс избрания нового президента покажет готовность властей как к проведению плюралистических и свободных выборов, так и к смене власти.

В заключение хотелось бы отметить, что выборные процедуры и мероприятия - это важнейший инструмент для легитимации ветвей власти. А высокий уровень легитимности для президента и парламента (т.е. всенародная или хотя бы большая электоральная поддержка) исключительно важен для преодоления кризисов, а также когда страна стоит перед новыми серьезными вызовами. В современном глобальном мире изменения происходят очень быстро и на эти изменения необходимы адекватные ответы. И, несмотря на то, что авторитарные системы могут существовать в течение долгого времени, их потенциал ограничен куда больше, чем у стабильных демократий. Именно демократические системы, с высокой легитимностью властей, способны проводить реформы (пусть даже непопулярные в обществе реформы) для адекватного ответа на вызовы и угрозы, стоящие перед молодыми государствами в современном быстроменяющемся мире.