No-2015/1 |
Author: Ольга Харламова |
СБЛИЖЕНИЕ С ЗАПАДОМ И БОРЬБА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ. СТАНЕТ ЛИ ЭТО СИНОНИМОМ
БОРЬБЫ ЗА ЛУКАШЕНКО?
2015 год — год выборов президента Беларуси. И с большой долей вероятности в электоральной кампании будет принимать участие А. Лукашенко. Согласитесь, привычные стартовые условия. Однако эта избирательная кампания характеризуется несколькими особенностями. А именно:
Последний из указанных аспектов — реальная опасность. Причём обратную сторону интеграции с Россией видит не только Лукашенко. Назарбаев проявляет не меньшую озабоченность. Но выборы в Беларуси пройдут раньше. Причём, при большинстве возможных вариантов разрешения украинского кризиса, кресло под беларуским президентом зашатается. Попытка его смены может быть предпринята при двух диаметрально противоположных сценариях развития событий за южными границами Беларуси:
Лукашенко это видит. И боится. Причём, смею утверждать, что обратную сторону интеграции беларуская власть осознала достаточно давно.
До 1999 года Лукашенко фактически вёл предвыборную кампанию на территории РФ. И был, естественно, мотором интеграционных процессов. Достаточно вспомнить вояжи по российским регионам и долгие пресс-конференции с журналистам из соседней страны.
В 1999г., после прихода к власти Путина, стала очевидна бесперспективность сценария. Изменились и настроения беларусов. Доля ностальгирующих по СССР упала ниже отметки в 40% с достаточно быстрой динамикой к уменьшению.[1] А доли приверженцев западного и восточного векторов интеграции (ЕС-Россия) практически сравнялись (с небольшим преимуществом «западников»). И Беларусь выбирает новую схему взаимодействия с новым хозяином Кремля. Кратко её можно описать как «братская» любовь в обмен на деньги. Беларусь подписывает десятки «интеграционных» соглашений. А Россия фактически спонсирует минские власти.
Так продолжалось до 2001-2002 года. Республика Беларусь оказывается фактически в международной изоляции. А союзник требует не просто «признаний в любви», а передачи ему реальных активов.
Это заставляет А. Лукашенко прислушаться к той части своей элиты, которая не страдала комплексом совковой ностальгии. Увы, политического потепления с ЕС и США на тот момент не предвиделось. Западные политики были уверены в эффективности наложенных санкций. Причём то, что экономические ограничения толкали Минск на сближение с Кремлём, мало волновалонекоторых из них. Популярная и доныне концепция части немецких дипломатов о том, что «демократизация Беларуси возможна через присоединение её к демократической России» родилась как раз на рубеже 2000-2002 года.
Таким образом, к 2003-2004 гг. правительство Беларуси сосредоточилось на экономике. Основной подход был в следующем:
Вот маленькая таблица, созданная на основе данных Белстата.
Сразу бросается в глаза, что с 2004 года правительство Беларуси целенаправленно работает над уменьшением зависимости от российского рынка. За 10 лет товарооборот по оси от Балтики до Каспия в абсолютных цифрах увеличился более чем в 6 раз. А доля от внешнеторгового оборота в 2,2 раза. Причём ставка делается на ключевые отрасли. Беларусь пытается стать для соседей тем, что в мире бизнеса называется «too big to fail». Как, например, история с ростом торговли с Украиной (с 2005 до 2014 г. в 10 раз).
Эта политика даёт результаты уже к 2008 году. Именно тогда одновременно и Литва, и Украина готовы были выступить «адвокатом дьявола» - странами-посредниками в диалоге ЕС-Беларусь. Тем более что стартовые условия официальный Минск обеспечил.
В политике — особая позиция Беларуси по российско-грузинской войне. В экономике – масштабная либерализация. Отменялись советские льготы, упрощались налогообложение и регистрация бизнеса. В рейтингах лёгкости ведения бизнеса Республика Беларусь за 2005-2009 годы поднялась на 40 позиций. И даже после «провальных» 2011 и 2012 годов находится на 57 месте в таблице Doing Business.[3] (Для сравнения: Украина на 96-м).
Посылались и другие недвусмысленные сигналы. Так, например, на протяжении 2009-2010 годов даже в области привлечения инвестиций Беларусь занимала «странную» позицию по отношению к восточному соседу. Российские деньги просто не пускались в ключевые отрасли. Достаточно сказать, по состоянию на середину 2010 соотношение европейских и русских инвестиционных денег в энергетике составляло 40 к 1.
В это же время проявило себя молодое поколение управленцев из команды Лукашенко. Макей, Снопков — эти люди хорошо воспринимались западными политиками. Что было оправданно. Чего стоит фраза последнего (в 2010 году занимал пост Министра экономики, сегодня — руководитель администрации президента): «Кризис последних лет показал, что одним партнером увлекаться нельзя, да и невыгодно.»[4]
Кремль, само собой, видел активность соседа. И предпринимал ответные действия. Достаточно сказать, что в 2010 году случилось неслыханное ранее. На пустом месте возникла новая политическая сила. Движение «Говори правду» (ГП) уже на момент создания имело бюджеты в разы превосходящие всё, что до этого видела беларуская оппозиция. При этом публиковались предположения о возможном финансировании новой оппозиции из России.[5] Да и сами руководители ГП не особо скрывали встреч с беларусами-менеджерами «Газпрома» и «Лукойла». И даже признавали, что получали деньги от «проживающих в РФ патриотов».[6] Правда, о суммах и структуре бюджета молчали.
Но это было, скорее, предупреждение. После разгона протестов в декабре 2010 режим Лукашенко попадает в ещё большую изоляцию. На этом фоне Кремль добивается реализации части своих целей – втягивает Беларусь в Таможенный союз.
В таком состоянии «братское» соперничество Беларуси и России находилось до 2013 года. Москва требовала активов, Минск — дешёвых ресурсов в обмен на лозунги о братстве. Со всеми вытекающими последствиями в виде нефтяных или продуктовых торговых войн.
Начало движения Украины по пути евроинтеграции было встречено в Минске не просто с пониманием, но и с воодушевлением. Изменение на политической карте бывшего СССР сулило существенные выгоды.
Российская Федерация активно использовала лозунги «братства славянских народов» и «единства беларусов, украинцев и русских». Поэтому похолодание в отношениях Москвы и Киева расширяло пространство манёвра для Минска. В современной истории Россия никогда не вела одновременные политические и торговые войны с Беларусью и Украиной.
Пробный камень — конфликт вокруг Беларуской Калийной Компании. Арест топ-менеджера «Уралкалия» и дальнейшая эскалация конфликта привела к тому, что неугодный Минску олигарх Сулейман Керимов (ему, кстати, приписывают участие в финансировании упомянутого выше движения «Говори правду») спешно распродаёт свои калийные активы. А новые владельцы начинают переговоры о возобновлении совместного бизнеса с беларускими калийщиками.
Дальше — больше. Беларусь начинает требовать пересмотра условий сотрудничества в ключевой сфере — поставках российской нефти на свои НПЗ. Все заключенные ранее контракты имели срок действия 12 месяцев. И ежегодный их пересмотр являлся мощнейшим инструментом давления Кремля на Лукашенко. Заканчивается всё это согласованием в конце 2013 г. поставок до 2024 года. Причём в объёмах до 24 млн. тонн — это как минимум на 5% превышает максимальные цифры, которые фиксировались в предыдущих договорах.[7] Снимается вопрос и с газом. В декабре 2014 согласовывается трёхлетний договор продажи по льготным ценам.[8]
Беларуское руководство видит ещё одну возможность. А именно, возобновление Украиной практики посредничества в диалоге с западными странами. В конце декабря 2013 года Лукашенко подаёт соответствующие сигналы:
После победы Майдана делается ещё несколько шагов:
То, что было дальше, известно всем. Киев фактически пролоббировал встречу в формате Украина-ЕС-Таможенный союз в Минске. Менее чем через месяц Беларусь стала площадкой переговоров по урегулированию на Донбассе. Более того, руководство страны в начале 2015 года допустило введение своих миротворцев в Украину.
Произошли изменения и внутри самой Беларуси:
Причина такой политики Минска банальна. Беларусь получает уникальный шанс ослабить российское влияние. И, в идеале, сбалансировать его влиянием стран ЕС. Да и той же Украины, если реформы в соседней стране будут успешными. О разрыве с РФ речь, естественно, не идёт. А вот позиция страны как государства-посредника (как в экономике, так и в политике) кажется выгодной перспективой.
Кроме того, нормализация отношений с Западом решает несколько дополнительных задач. Это:
Ответные сигналы, к слову, есть и со стороны западных стран. Сам факт визита Меркель и Оланда говорит о многом. Но для Минска более значимо было другое событие — внезапная отмена американских санкций в отношении «Беларусьнефти».
Таким образом, по состоянию на начало 2015 года в Беларуси сложилась достаточно интересная ситуация. Конспективно это выглядит так:
Увы, изменения в балансе сил вокруг Беларуси видны и из Кремля. Нормализация отношений официального Минска с Западом на фоне украинского кризиса будет воспринята российским обществом как очередное поражение. Что, учитывая скорые выборы в самой России, крайне нежелательно.
«Образумить» Лукашенко можно тремя способами:
Первый вариант маловероятен. У России нет достаточных ресурсов. А уступки в политических договорённостях сведут на нет многолетнюю работу по вовлечению Республики Беларусь в интеграционные объединения вокруг РФ.
А вот второй и третий - вполне реальны. Особенно с учётом предыдущего успешного опыта. Правда, со своей спецификой.
Беларуские власти, в отличие от Украинских коллег, давно ввели цензуру российских СМИ на своей территории.
В Беларуси нет мощных пророссийских организаций. Лихорадочные попытки реанимировать существовавшие ранее либо создать новые видны уже сейчас. Но для того, чтобы получить мощный рычаг влияния, времени мало.
Поэтому можно предсказать активизацию контактов российских политиков с некоторыми деятелями беларуской оппозиции и, что естественно, номенклатурой. Наученный горьким опытом Украины, Кремль вряд ли будет поддерживать кого-то одного. Скорее окажет содействие широкому спектру сил. От полулегальных крайне правых до теперешних (или бывших) чиновников из обоймы Лукашенко. В таком случае официальный Минск не будет иметь «мощного врага», которого с лёгкостью уничтожит давно отработанными методами. И получение волнений после выборов (вариант 2) - вполне реальный вариант.
Как, впрочем, и третий — смена президента. В данном случае «своя» оппозиция пригодится Кремлю как хороший предохранитель от излишней самостоятельности нового лидера Беларуси.
Увы, но позиции беларусов не такие сильные. Существующие оппозиционные организации за годы полуподпольного существования потеряли значительную часть своего организационного и человеческого потенциала. При этом сценарий сближения Лукашенко с национально настроенной оппозицией сложно реализовать.
Слишком сильны противоречия и слишком длинная история противостояния. Решение проблемы — существенные уступки со стороны власти — демонстрация доброй воли. Но в условиях традиций беларуской политики это может быть воспринято и как демонстрация слабости. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Не менее противоречивым среди оппонентов Лукашенко является и тезис о необходимости контактов с Кремлём. То, что часть лидеров пойдёт на них — ясно. Остальные вынуждены будут оппонировать либо союзникам Москвы либо недемократичному режиму Лукашенко. Третий вариант — действовать против всех.
И тут ключевой становится позиция Запада. Естественно, защищать «последнего диктатора Европы» нехорошо. Но, во-первых, про это название - на фоне действий Путина - вспоминают всё меньше. Во-вторых, если Лукашенко сможет и далее эффективно действовать как посредник в украинском кризисе, он становится пусть плохим парнем, но нужным плохим парнем — миротворцем. А вот такая связь с миром в Украине может пригодиться для президента Беларуси.
Пока же стоит констатировать, что игра началась. И Кремль первым сделал свой ход. Это выражается в:
Каким будет ответ других сторон — беларуских сил, самого Лукашенко и западных стран — покажут ближайшие месяцы. В любом случае президентские выборы 2015 года не будут похожи ни на одну предыдущую электоральную кампанию.